Бархатный сезон - Страница 19

Завтрак (или поздний ужин) был обилен: хлеб домашней выпечки, наваристые кислые щи, картошка в мундире, крутые яйца, варёное мясо, различные солёные огурчики-помидорчики-грибочки, домашний ядрёный квас с хреном. Вся эта благодать щедро смачивалась самогоном под завистливые взгляды Леночки, пока баба Поля не убрала бутылку подальше.

Сытый, отогревшийся и слегка осоловевший от самогона Ромашин с блаженством вытянул ноги под столом и оглядел комнату. Типичная деревенская комната: везде вазочки, салфеточки, на стене куча фотографий. Директор лениво обежал взглядом чёрно-белую галерею в рамочках. Ничего интересного, дед Сашка во всех ракурсах: в военной форме, кавалерийской бурке, казачьем мундире. Сколько же ему лет, если он на этих пожелтевших фотографиях уже старый?

— Дедушка, а ты что ли в кино снимался? — спросила Леночка, указывая на фотографии. — Казака играл?

Бабка предупредительно погрозила старику кулаком.

— Да это так… Всякое тут… — невнятно ответил дед.

Дима, не услышав ответа, уставился в телевизор. Старинный чёрно-белый «Рекорд» на рябящем экране показывал поля с комбайнами, снопы, стада, улыбчивых крестьян. Хорошо поставленный баритон диктора размеренно говорил за кадром:

— По решению Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, от Президиума Политбюро ЦК КПСС…

— Что за хрень ты смотришь, дед? — спросил Дима слегка заплетающимся языком. — Тоска зелёная! Включи что-нибудь повеселее: музычку там, клипы. Или новости хоть…

Дед Сашка засмеялся:

— У нас тут каналов-то — раз, два и обчёлся! И что с того? У вас в областном центре полсотни каналов, а смотреть один чёрт нечего! Сенька рассказывал, внук.

Кряхтя, дед поднялся и перещёлкнул канал круглой рукояткой. На втором канале появился диктор и объявил начало прямой трансляции хоккейного матча СССР — Канада.

— Показывать больше нечего, что ли! — проворчал Дима. — Всего два канала, и по обоим фигня идёт.

— Сейчас модно старые передачи показывать, — высказалась Леночка. — Всё время крутят про Гагарина там или ещё кого.

— Это с Заморочья тянет, — добавил дед. — Волны энти, радио… Там же, в Заморочье, этот, как его, контину… время… Ну так вот с разных времён волны и идут… Вчера показывали, как на Плутон высадились…

— Что ты мелешь, чёрт болтливый! — прикрикнула баба Поля.

— Цыц, швабра трухлявая! — ударил по столу кулаком осмелевший от самогона дед Сашка. — Это раньше мы подписку давали о неразглашении! А сейчас уже она не действует! Никаких секретов нет, всю страну ведь разбазарили! Значит, можно говорить!

Старики начали спор на повышенных тонах. Дима глянул на часы — полшестого утра. Он застонал, и дед с бабкой тут же перестали спорить.

— Плохо, что ль? — заволновалась старуха.

— Городским самогонка, конечно, непривычна, — предположил дед.

— Может, тазик принести? — засуетилась Полюшка.

Ромашин отчаянно замотал головой.

— В город нам надо, дед, в город, — проговорил он с отчаянием.

Дед Сашка и бабка Поля пошептались.

— Значит, вот какое дело… — начал дед. — У нас тут внучок… промышляет в Заморочье, сумманты достаёт. Сенькой зовут. Он обычно в полседьмого приходит, аккурат к завтраку. Я ему скажу, он вас и отвезёт в город. У его машина тут в гараже стоит, «Жигуль».

— И что он ночью промышляет, интересно? — удивился Дима.

— Дык в этом мультихроме или мультихраме… не помню… там разницы нет, день ли, ночь, завтра ли, вчера, сто лет ли прошло…

— Да не слушай ты его! — перебила старика Полюшка и путано пояснила. — Просто наш Сенька — охотник-от ночной. На ночного зверя ходит.

Пожалуй, вариант с непонятным Сенькой был единственным способом выкрутиться из всей этой историей. Дима даже воспрял духом. Появилась надежда успеть к началу презентации и тем самым сохранить своё нагретое директорское место. Жаль, бабка убрала самогонку, а то можно с радости и принять грамм сто!

Дед, увидев, что Дима опять вернулся в хорошее расположение духа, решил побаловать всех очередной байкой.

— Сенька рассказывал: пошёл он в мультихр… чтоб его! Ну а хронуказник у его сломался. Как запулило нашего Сеньку к этим, динозаврам! И они его там моментально сожрали, чтоб их мать! — Старик что есть силы хватил по столу кулаком.

— По-моему, дед, ты лишку за галстук залил! — засмеялся Ромашин. — Как же сожранный Сенька нас в город повезёт?

— По-твоему, значит, дед Сашка — брехло? — рассвирепел старик и ещё раз грохнул кулаком по столешнице.

— Ну-ка хватит, старый! — закричала Полюшка. — Развоевался, пенёк лишайный!

— Пойду до ветру прогуляюсь… — сообщил Дима, выбираясь из-за стола. Терпеть уже не было мочи.

— А то, что Сенька разактуалился, ничего не значит, да?! — проорал дед вслед, но Ромашин уже его не слушал.

Дима прошёл через тёмные сени, больно ударившись о приклад висящего ружья, и вышел на крыльцо. На улице было ещё темно. Ощупью Ромашин добрался до деревянного туалета, пройдя через весь двор. Для этого ему пришлось обогнуть гараж, зайти за сетчатую загородку и прошлёпать по лужам мимо сараюшки, с опаской прислушиваясь к басистому хрюканью за стенкой. Хорошо что ещё собаки не было у стариков, какого-нибудь зубастого агрессивного волкодава.

Окончив все неотложные дела, он вернулся на крыльцо и некоторое время всматривался в темноту. В той стороне, дед говорил, загадочное Заморочье, откуда ловятся странные телепередачи, и где Сенька добывает «сумманты». Их же предлагает в гостинице администраторша. От этого всего в голове такая каша!